Индонезийский Сулавеси - слабонервным не читать...

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ В АНДУЛАНЕ

Благодаря недюжинным организаторским способностям моего нового знакомого, уже на рассвете следующего дня я стал свидетелем последней утренней молитвы мусульманского праздника Рамадан. Да, это зрелище производит впечатление! На главной городской площади, по размерам больше напоминающей стадион, собралось 20000 человек. Отдельно от мужчин стояли женщины и девушки. Все они были в белых длинных одеяниях и выглядели весьма фотогенично. Местные жители были рады тому, что их фотографирует иностранец. Те, на кого я наводил объектив, начинали подтрунивать друг над другом. Съемка на площади оставила хорошие впечатления и придала положительный настрой всей поездке. После завтрака пан Гарби вызвался подвезти меня в область Тана Тораджа, расположенную приблизительно в 400 километрах на север от Макассара. Тана Тораджа можно назвать вполне спокойным и безопасным местом. Автомобиль с кондиционером мчался по хорошей дороге, по живописной местности, включающей в себя морские заливы, причудливые скалы, джунгли. Как передать эту захватывающую панораму гор? Такие пейзажи даже затруднительно хорошо запечатлеть на пленке. Я потягиваю местный прохладительный напиток, а Гарби не отрывая глаза от дороги, рассказывает о приготовлении особой рисовой сдобы, "которую здесь сейчас не достать, поскольку она бывает только во время праздников". Это, как говорится "просто супер" — найти такого человека в далекой стране!

На Сулавеси (впрочем, как и на остальных островах Индонезии) наблюдается избыток помпезных исторических монументов. Повсюду встречаются группы бетонных то ли солдат, то ли партизан: поднявшихся в атаку, водружающих флаги, переносящих раненых товарищей... Говоря о Сулавеси, нельзя не упомянуть дома — "тогконан" — один из символов Тана Тораджа. Тонгконан — ритуальное сооружение, символизирующее силу и единство рода. Землю, где стоит тонгконан, запрещается продавать. Все тонгконаны стоят лицом к северу. Согласно легенде, предки современных тораджа пришли с севера, а необычная форма крыш — память о том, что после прибытия лодки использовались как укрытия. Сулавеси остается одним из немногих регионов Индонезии, где еще не утрачены навыки строительства домов традиционной архитектуры. Закладке фундамента предшествует жертвоприношение в виде поросенка или буйвола. "Сдача объекта в строй" служит поводом для большого празднества, сопровождающегося все теми же ритуальными убийствами невинных домашних животных. Наиболее заметной частью дома-тонгконан является конек крыши, высоко приподнятый на концах. Эти впечатляющие конструкции возводятся без единого гвоздя. Нужно сказать, что каждый элемент тонгконан имеет определенное значение: от раскраски до количества рогов, украшающих стены.

В конце концов мы достигли Рантепао. Городок, больше всего запомнился мне огромными колониями летучих мышей. Рантепао считается лучшим опорным пунктом для путешествия по Тана Тораджа. На следующий день пан Гарби пожелал мне удачи и отправился восвояси. К счастью для меня, соотечественник не забыл попросить владельцев всех местных отелей разузнать, где и когда проходят все местные торжества. Это оказалось очень существенным подспорьем. Для иностранца, да еще ограниченного временем, не так просто самому выяснять подобные факты. Как оказалось, церемоний здесь много, а к похоронам готовились сразу в нескольких деревенях. Ритуал погребения в Тана Тораджа, действительно, выглядит необычно. Я бы даже сказал, что это зрелище не для слабонервных.

В 1905 году голландцы попытались путем кровопролитного вторжения насильно "цивилизовать" этот край. Миссионеры, которые приходили вместе с солдатами, делали всё, что могли, чтобы привнести европейскую культуру, что означало запрет на местные традиции анимистического происхождения. Погребальные ритуалы, однако, сохранились во всей своей шокирующей откровенности от незапамятных времен до наших дней. Итак, кто-то из домочадцев уходит в мир иной. Тело помещается в гроб, который устанавливают в центральной комнате (в каждом доме в Тана Тораджа имеется три помещения) — и люди как бы продолжают сосуществовать с покойным на протяжении нескольких дней. Затем гроб переносят в амбар для хранения риса. Рядом, у всех на виду, ставится фотография усопшего. Приходящие гости преподносят подарки скорбящей семье, (честно говоря, последние таковыми не выглядели), и занимают места на трубунах. Эти трибуны, находящиеся между домами, устанавливаются специально для ритуала и после похорон демонтируются. Все в траурных нарядах. Местным красавицам очень к лицу чёрное кружево. Нормы приличия требовали принести с собой упаковку сигарет и быть одетым в чёрное. Таким образом человек высказывает своё уважение к усопшему и его семье. Подходят остальные гости, хор девушек поёт песни. Такой девичий хор здесь не один, я их видел несколько. Их своеобразная красота меня притягивала. Как и пёстрые наряды. Тана Тораджа — единственное место в Индонезии, где священный кинжал "крис", с клинком в форме языка пламени, носят как мужчины, так и женщины. Все со мной любезно общались. В итоге я выяснил, что большая часть семьи усопшего живет в Джакарте (на Яве) и служат чиновниками в разных министерствах и ведомствах. Откровенно говоря, английский язык жителей Сулавеси был вполне приличный (если не лучше моего), и мне удалось выяснить массу подробностей о жизни этих людей. Однако вернёмся к похоронам: здесь, в деревне Андулан, ритуалы связанные с похоронами длятся два дня. На третий приходит черёд жертвоприношений, во время которых режут от восьми до десяти водяных буйволов и несколько десятков поросят. Делается это для того, чтобы у покойного было достаточно провизии в его дальней дороге. Подозреваю, что в далеком прошлом так, возможно, поступали и с пленниками! Всё начинается с восходом солнца. Родители оставляют своих детей-подростков подурачиться на так называемых "боях быков". Молодёжь дразнит двух быков, которые начинают сначала пинать, а затем и бодать друг друга могучими рогами. Дети при этом в шутку кричат: "Торо! Торо!" — прямо как в Испании. Пока все происходящее вызывает улыбку. Само жертвоприношение, которое я бы назвал откровенной бойней, потрясает. Куда только смотрит Greenpeace! Вначале забивается множество поросят, которые на Сулавеси выглядят, как чешские дикие кабанчики. Несчастных животных связывают и перерезают им горло. Подобным образом поступают и с буйволами. Жертвоприношение совершают опытные мясники — буйвол, даже привязанный к колу, представляет собой полтонны мышц бесконтрольно скачущих по деревенской площади... Буйволы валятся на утоптанную землю один за одним. В Андулане их было 12! Деревенская площадь настолько мала, что животные падают просто под ноги присутствующих. Кровь повсюду... Когда забивают очередного буйвола, мясник сливает кровь, хлещущую из открытой аорты в специальный бамбуковый сосуд. По завершению бойни местные жители долго решают сколько какой семье достанется мяса. В последний, то есть на четвёртый или пятый день, появляется евангелистский священник, который после благословения и всеобщей молитвы сопровождает шумную похоронную процессию на кладбище, где тело, наконец, предают земле. Могилы здесь тоже необычные. Они представляют собой миниатюрные копии местных домов. В то время как в северной части Тана Тораджа хоронят "классическим" образом, на юге у местных жителей существует особый обычай захоронения в пещерах. На протяжении столетий там постепенно формировались целые "склады" для хранения костей из старых могил.

ДЕРЕВО МЛАДЕНЦЕВ И ТАУ-ТАУ

В деревне Лонда (6 км от Рантепао) можно увидеть так называемые "висячие кладбища". Это гробы, которые подвешены на лианах достаточно высоко в скалистых ущельях. Окружающие утесы преимущественно известняковые, и поэтому в ущельях формируется особый микроклимат. Тела постепенно высыхают и мумифицируются, "Некоторые из мумифицированных останков — очень древние", — объясняет местный экскурсовод на плохом английском. Потом, при свете лампы, он знакомит меня с внутренним обустройством пещер. В одной из них находится могила "Ромео и Джульетта", с которой якобы связана история, по драматизму не уступающая шекспировской. Действительно, в Индонезии что ни деревня, то новый обычай. Я оставил Лонду и отправился на разбитом микроавтобусе посмотреть на могилы младенцев устроенные в кронах деревьев. Микроавтобус ехал "партизанскими тропами", потому что кто-то из пассажиров вёз канистру с керосином в отдалённую деревню. Проплывающие за мутными окнами пейзажи с рисовыми полями и характерными домами были, действительно живописны. И хотя у меня была с собой приличная карта, самостоятельно я бы никогда этот маршрут вновь не прошел. Как я уже сказал, моей целью были "деревья младенцев". Это очень древняя традиция, которой уже много лет не придерживаются. Раньше, когда у жителей деревни Кембара умирал младенец, его укладывали в дупло дерева и закрывали крышкой. Местные жители верили, что дерево с детьми вырастет до небес. Рассказ произвел на меня огромное впечатление. Возле деревни Кембара есть еще одна большая пещера, заполненная черепами. Жуткая тишина, нарушаемая эхом моих шагов, нагоняла страх ещё и потому, что за несколько часов я здесь никого не встретил.

Теперь о так называемом тау-тау. Это ярко раскрашенные фигурки, олицетворяющие усопших. Они выставлены на высеченных в скале балкончиках или террасах. За тау-тау в маленьких нишах находятся гробы с покойниками. Самым знаменитыми и многочисленными считаются тау-тау в деревне Лемо. Там на рассвете открывается впечатляющая панорама утесов с множеством балконов, заполненных цветными фигурками. ...Пан Гарви везет меня в аэропорт по серпантинам дорог мимо рисовых полей с сонными буйволами, дремлющими в заполненных не то водой, не то илом ямах, прекрасных долин, скальных утёсов. В этих краях люди очень открытые и сердечные. Несмотря даже на то, что некоторые местные обычаи, мягко говоря, шокируют.